Мои путешествия. Следующие 10 лет - Федор Конюхов

Слово «айдитарод» в переводе с языка индейцев-атапасков означает «далекое место». Так называли они свои охотничьи угодья, лежавшие некогда примерно на середине пути из Анкориджа в Ном. В период золотой лихорадки[74] там появился поселок старателей – еще в начале двадцатого века там мыли золото, но прииски иссякли, и место это было заброшено.

Гонка «Айдитарод» начинается в первую субботу марта.

Для меня тренируют собак

29 ноября 1999 года. Из дневника Федора Конюхова

08:00. С Риком готовили кормежку на всех собак. На улице темно, работал с фонарем на голове. Для гонки «Айдитарод» Линда Плетнер готовит восемьдесят собак. Мне она выделила двадцать. Мы их разбили на две группы. Одну для меня пока тренирует Тони, у него вожак – Рэнжер, другую – десять собак – я сам, мой вожак – Канн. В скором будущем, когда лучше освоюсь, буду сам тренировать обе команды. Из этих двадцати собак в «Айдитарод» пойдут только шестнадцать, а в гонки «Кник» и «Клондайк» – только по двенадцать.

18:22. День выдался длинный и тяжелый: два раза прошел дистанцию по 20 миль. Один раз с Тони (он управлял упряжкой, а я за ним сидел и смотрел, дорогу запоминал), а второй раз со своей упряжкой.

Фрэнсис

30 ноября 1999 года. Из дневника Федора Конюхова

07:00. Утром температура была минус 20 °С. Холодно. Но здесь хорошо тем, что нет ветра. Небо затянуло тучами. Может, дай Бог, пойдет снег. Он очень нужен. Уже хочется тренировать собак, запряженных в нарты.

18:00. Уже темно, здесь сейчас темнеет в 16 часов. Сегодня два раза ездил на собачьей упряжке по 20 миль. С утра на Тониной упряжке, а после обеда на своей.

20:00. Холодно, мороз спустился с вершины Мак-Кинли. Пили чай вместе с Фрэнсисом. Прекрасная жизнь! Ночь, вокруг лес, за окном лают собаки. Я сижу в комнате один на один с умалишенным и пью чай.

Фрэнсис наполовину эскимос, наполовину индеец. В его комнате множество вещей. Ему все что-то дарят. Я посчитал: на шкафу лежат шапки, шлемы, фуражки, кепки – всего восемнадцать головных уборов. Весь шкаф забит куртками. Обуви – целый угол завален. И вся обувь хорошая, новая. Американское общество сначала споило, затем истребило местных жителей, а оставшихся – сейчас всего 0,5 процента от былой численности – берегут и балуют.

Мои собаки

5 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова

06:00. Раннее утро, еще темно. Покормил собак. Чуть будет посветлее, пойду убирать возле каждой собачьей будки. Получил нагоняй от Линды за то, что мои собаки не все съедают. Я их балую: даю корма больше, чем положено.

И еще: мои собаки привязаны неправильно. Возле вожака Канна стоит Мэрилин. И они могут подраться и поранить друг друга. А как их привязывать? Если рядом стоят два кобеля, то они дерутся. А если поставить сучку… У сучек сейчас пора течки, и есть опасность, что они забеременеют. И тогда возникнет проблема: беременную собаку нельзя брать в гонку, а заменить некем.

19:00. Заканчивается день. Длинный день. Я только что вернулся с тренировки. Сегодня очень плохо слушались собаки.

Отсутствие снега

9 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова

Ночью чуть-чуть прошел пушистый снег. Но его слишком мало, чтобы собак запрягать в нарты. Мы до сих пор тренируемся на четырехколесных мотоциклах. А уже скоро первая гонка «Кник-200». 1 января – старт гонки на 200 миль (это 320 километров), а я еще не пробовал ездить на гоночных нартах.

Дэн, муж Линды, строит нарты для меня. Он уже одни сделал. Они стоят на улице в ряду с другими нартами и ждут снега, а его нет и нет.

Новый маршрут

11 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова

Сегодня был длинный день. В 07:00 напоил собак, а в 09:00 уже побежали на тренировку все вместе. Первая – Линда, за ней ехал я, за мной Тони и Триш. Линда показывала новый маршрут на 25 миль.

После того как моя упряжка пробежала 25 миль, в 3 часа дня я запряг вторую свою команду, и мы пробежали еще 20 миль. Я побоялся бежать ночью по не очень знакомому месту. Решил, что завтра днем попробую сам найти дорогу.

Очень жду 16 декабря – день приезда моей Иринушки.

Ожидание

16 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова

Скорее бы шло время, сегодня прилетает моя жена Иринушка. Я так жду ее. Сейчас только 08:30 утра. А ее самолет прибывает в 22 часа. Так еще много.

Встреча

16 декабря 1999 года. Из записей Ирины Конюховой. Аляска, Анкоридж. Аэропорт «Северный»

00:35. Федор выделялся среди других встречающих: он похож на большую лохматую собаку, такой обросший и такой безумно красивый!

– Наконец-то я тебя дождался! Я так боялся, что не найду ворота, где выходят пассажиры. Здесь, оказывается, два здания: старое и новое. Меня такси привезло сначала в старое, но там никого не было, и я понял, что ваш самолет прилетает в новое. Хорошо, что там стоял какой-то частник, и он подвез меня сюда. Я все время переживал, что пропущу тебя!

Все собаки разные

17 декабря 1999 года. Из дневника Ирины Конюховой

11:30. Собачья ферма Линды Плетнер произвела на меня необыкновенное впечатление: от ста с лишним четвероногих животных, навостривших в мою сторону свои глаза, у меня слегка закружилась голова, я испытала восторг и умиление одновременно. Рыжие, белые, черные, серые, желтые, шоколадные существа – все такие разные и такие неповторимые.

Сначала я увидела собак Линды и Дэна, затем Федор привел меня к большой сосне, слева от которой я увидела два самостоятельных «поселения» собак.

– Какие мои? Те, что слева или справа?

Я внимательно посмотрела и сказала:

– Те, что слева.

– Как ты догадалась?

Догадаться было нетрудно. В левом ряду глаза собак смотрели на нас по-особому. Я читала в них радость, волнение, трепет, интерес, почтение, любовь и… преданность. Ту самую преданность в собачьих глазах, что выражает особую любовь к хозяину.

– Это Канн – вожак, мудрый, но независимый и упрямый; это Рэнжер, добрый, но ранимый; а это Датц, благородный, как князь… – Федор сам меня водил от будки к будке, определяя очередность знакомства.

– А это Мэрилин – собака особая. Он восемь раз ходил в «Айдитарод».

Большая черная собака оглушила меня своим басом.

– Да уж вижу.

– Я имею в виду не только его внешность, но и повадки. Собаки его породы неспособны определять путь по запаху. Мэрилин ориентируется в пространстве только после того, как увидит дорогу. Поэтому он может быть лидером лишь на обратном пути… Ну а теперь надо подойти вон к той собаке. Что ты скажешь? – спросил он, проявляя явный интерес к моей реакции. – Это Дар.

За обликом собаки скрывалось нечто большее. Собака-человек! Дар смотрел на нас так, как будто абсолютно все понимал. Я настолько сильно была им впечатлена, что не заметила, как надолго мы задержались у его будки. Мне захотелось присесть и пообщаться с Даром так же непринужденно и без отсчета времени, как во времена Сократа велись беседы его учеников с великим мудрецом.

– Какой ты счастливый и богатый! Как же много у тебя их – преданных и добрых.

– Я рад, что тебе понравились мои собачки. Я за это переживал.

Собаки в ботиночках

18 декабря 1999 года. Из записей Ирины Конюховой

Мы ездили по маршруту 15 миль. Я сидела на четырехколесном мотоцикле сзади Федора, обхватив туловище мужа руками, и наблюдала, как собачки тянут мотоцикл вместе с нами. Температура воздуха минус 17 градусов по Цельсию, но я тепло оделась и укутана сзади брезентом. Снега на Аляске до сих пор очень мало для катания на санях. Кое-где попадается голая мерзлая земля, которая кажется подозрительно колючей от мелких камней.

На всех собаках были надеты ботиночки или бутсы из плотной черной ткани. Если заледенелый острый камешек воткнется в незащищенную собачью лапу на ходу, то она неизбежно будет глубоко повреждена. Долгое заживление лапы не позволит собаке бегать в упряжке. Поэтому без ботиночек нашим бегункам сейчас очень опасно отправляться в путь.

Сегодня тренировалась команда Рэнжера. Он второй лидер в упряжке у Федора. Порода этого самца – маламут, смесь волка и сибирской лайки. Он бежал с Мэрилином в одной упряжке. По сравнению с последним Рэнжер юнец. Но Мэрилин не претендует на лидерство. Он знает свои возможности и лишь поддерживает Рэнжера, давая ему право самому решать, в каком направлении идти.

Но что-то у Рэнжера сегодня не ладилось. Он все время сбивался на поворотах, как будто не был уверен в том, какой должна быть дорога.

– Джи, Рэнжер, джи, джи! – Федор беззлобно покрикивал на Рэнжера.